Как могут измениться налоги для бизнеса, ДФС и таможня. Рассказывают советники министра финансов Яна Бугримова и Юрий Драганчук

В Государственной фискальной службе (ГФС) безвременье. Главу ведомства Романа Насирова отстранили от должности, Национальное антикоррупционное бюро подозревает его в предоставлении необоснованных налоговых отсрочек компаниям беглого экс-депутата Александра Онищенко. И.о. главы ГФС назначен бывший зам Насирова Мирослав Продан. Правда, бизнес сомневается в его реформаторских возможностях.

В то же время МВФ уже сейчас хочет от Украины кардинальных изменений в налоговой сфере как в части внутренней реформы ГФС, так и в системе налогообложения. О том, что действительно изменится для бизнеса в свете пожеланий МВФ и утверждения новой концепции реформирования ГФС, LIGA.net рассказали советники министра финансов Яна Бугримова и Юрий Драганчук.

 – В недавнем интервью LIGA.net глава парламентского комитета по налогам Нина Южанина оценила состояние ГФС как критическое. Согласны с такой оценкой?

Бугримова: Отсутствие руководителя, который выбран в порядке, предусмотренном законом, и состояние временности – это плохо. Не могу сказать, что состояние совсем уже критическое, но ситуация несет определенные риски. Даже если и.о. главы ГФС – самый большой реформатор, который пришел совершать грандиозные реформы, сам факт нахождения на посту с приставкой и.о. никак не мотивирует. Тем более когда у него работает всего один зам вместо предусмотренных двух.

Драганчук: Глобально ничего не поменялось. ГФС была в плохом состоянии и остается в нем. Таможенный блок как занимался бюрократическими вопросами – перепиской, нормотворчеством, чем в принципе должен заниматься Минфин, – так и занимается этим. Вместо того, чтобы 90% времени уделить происходящему на таможне.

– Вы говорите, что и.о. главы ГФС не лучшее начало для реформ. Правительство должно форсировать назначение нового руководителя фискальной службы?

Бугримова: Только если старый глава будет уволен. Отстранение Насирова в связи с открытием уголовного дела и вынесением обвинения не является основанием для увольнения. У нас ведь действует презумпция невиновности. Если Кабмин примет решение об увольнении по другому основанию, то с этого момента нужно объявлять конкурс. Пока этого не произошло, оснований для объявления конкурса нет.

– В прошлом году Рада приняла закон об упрощении администрирования налогов, но реализовывать его должны Минфин и ГФС. Как это удается делать в нынешней ситуации?

Бугримова: Самые важные изменения с принятием законопроекта №1797 коснулись порядка возмещения НДС. Не хочу вешать орденов и делать выговоров, но пока ГФС возглавлял Роман Насиров, сотрудничество ГФС с Минфином в части формирования нового реестра на возмещение НДС было нулевым. С начало года для Минфина запуск реестра был первоочередной задачей, однако при отсутствии взаимодействия со стороны ГФС это было проблематично. Смена руководства помогла запустить реестр вовремя. Это было одним из ключевых требований Минфина к новому руководству ГФС.

То же самое с публикацией ключевых показателей эффективности, которые Минфин установил для ГФС. Еще месяц назад их никто не публиковал, хотя министр поручил отчитаться за 2016 год и потом делать это на ежемесячной основе. Как выяснилось, при Насирове информация в ГФС собиралась, но не публиковалась. Причины мне неясны. Выглядит, как намеренное саботирование поручений министра.

– Законопроект №1797 хорошо распиарен, а что в реальности заработало?

Бугримова: С 1 апреля начал работу реестр автоматического возмещения НДС. Он обеспечивает своевременность и соблюдение хронологии возврата. И это ключевой вопрос для бизнеса. Теперь, если ГФС внесла заявку налогоплательщика в реестр, удалить или переставить на “попозже” ее нельзя, так как администрирует реестр Минфин. И даже если ГФС по каким-то причинам не вносит заявку плательщика, это можно моментально отследить за счет обратной связи от плательщика.

Что касается выплат по заявкам до 1 апреля 2017 года, то министерство потребовало от ГФС внесения всей информации в реестр и согласования заявленных сумм при отсутствии законных оснований для невозмещения. Значительная часть задолженности – около 10 млрд – уже погашена. Я считаю, что получение бизнесом сумм возмещений, которые незаконно не выплачивались в течение 2016 года, – это лучший индикатор успешности реформы и реальной реализации закона № 1797.

В законе есть еще блок, посвященный процессу приостановки регистрации налоговых накладных. Хотя это и не относится к процессу упрощения администрирования, с точки зрения борьбы с уклонением от уплаты налогов это важная тема.

Система автоматической приостановки регистрации накладных заработает с 1 июля. При этом ГФС утратит право снятия налогового кредита по цепочке в ручном порядке. Не будет больше такой практики, когда ГФС по непонятным причинам останавливала действие договора об электронной подписи, чем фактически блокировала нормальную хозяйственную деятельность плательщика.

– По каким критериям будет работать система автоматической приостановки регистрации накладных?

Бугримова: Минфин разработал критерии и проводит их обсуждение с ГФС, бизнесом и экспертами. Первоначальный проект выложен на сайте ГФС, но консультации и доработка продолжаются. Если говорить о самом механизме, то первый этап проверки накладных – это критерии-фильтры. Они сразу отсеивают накладные бизнеса с маленьким объемом операций, так как таких предпринимателей нет смысла использовать в схемах. Кроме того, отсеиваются плательщики с определенным уровнем налоговой нагрузки, который свидетельствует, что это реальный бизнес.

Те налоговые накладные, которые не прошли по этим фильтрам, проходят дополнительную проверку системой на риски. Основной критерий – это так называемый пересорт, когда покупается один вид товара, а на выходе появляется совсем другой. Система будет анализировать такие несовпадения в рамках первых четырех цифр товарного кода.

Проверка будет идти не по всем видам товаров, а по потенциально рисковым. В налоговых скрутках чаще всего используются товары, которые можно продать “в кэш”. Поезда и локомотивы, например, реализовать таким образом нельзя. А вот продукты питания – это другое дело.

Если во входящем НДС у налогоплательщика доля таких рисковых товаров будет превышать 50%, а реализуется другой товар, которого не было на входе, это может стать основанием для автоматической приостановки регистрации накладных. Предпринимателю придется предоставить дополнительные документы, подтверждающие совершение операции.

– Планировался также запуск полнофункционального электронного кабинета налогоплательщика. Когда он заработает и с какими функциями?

Бугримова: По электронному кабинету работа идет. Основная задача – перевести общение между ГФС и плательщиком в электронный формат. Сегодня с помощью электронного кабинета можно подать налоговую декларацию, посмотреть информацию о себе и контрагенте. Но в идеале это должен быть полноценный фронт-офис налоговой, только без людей. В этом кабинете можно будет легко получить сверку, справки об отсутствии задолженности и расчетах с бюджетом, вести переписку с ГФС и получать от нее уведомления, подавать жалобы и апелляции, управлять налоговыми переплатами.

– Малый бизнес больше всего тревожит перспектива упразднения упрощенной системы налогообложения в контексте договоренностей с МВФ. Какие планы у Минфина?

Бугримова: Окончательного решения по “упрощенке” пока нет. Есть несколько базовых сценариев, которые могут варьироваться и переплетаться между собой. Первый – это расширение перечня видов деятельности, где обязательным является использование РРО как способ контроля за занижением дохода. Второе – изменение ставок, чтобы, к примеру, оформление юриста – частного предпринимателя не было настолько, как сегодня, выгоднее, чем заключение с ним трудового договора.

Третий путь связан непосредственно с достаточно жесткими рекомендациями МВФ. Это прежде всего исключение возможности юридических лиц использовать упрощенку. Есть еще четвертый процесс, который зависит от перспективы внедрения в Украине налога на выведенный капитал вместо налога на прибыль. Если налогом будет облагаться только выплата дивидендов, то необходимо будет внедрять способы минимизации рисков от фактического распределения прибыли через вывод средств на упрощенцев.

– При Насирове в ГФС был культ “опытного налоговика”. Новых лиц в ГФС откровенно мало. В концепции реформирования фискальной службы есть пункт, касающийся обновления кадрового состава, но как это будет на практике?

Бугримова: Опытные налоговики – это хорошо, но без людей с желанием что-то менять реформы невозможны. Новые люди нужны системе, как воздух, особенно в центральном аппарате. Проблема их отбора заключается в непрозрачных конкурсах на должности. В законе о госслужбе есть все основания, чтобы они проходили честно и открыто. Это, например, и видеофиксация и привлечение сторонних наблюдателей. Но любые правила можно обойти: включить в комиссию “своих” представителей, обеспечить вхождение “лояльных” общественных организаций.

Драганчук: Судя по мнению общественности, среди конкурсов на серьезные должности в Украине был только один полностью прозрачный конкурс – в НАБУ. Вот он прошел, а после этого система адаптировалась к новым правилам. В результате видим, что на открытые конкурсы точно так же поступает много нареканий – общество вроде и участвует в отборе, а результат все равно вызывает сомнения.

– Так что делать-то с конкурсами в ГФС?

Бугримова: Во-первых, министр уже выдал поручение об обеспечении видеофиксации на будущих конкурсах по замещению вакантных постов в ГФС. Кажется незначительной штукой, но это очень важный шаг. Когда каждый может посмотреть на конкурс и сопоставить конечный результат с личными ощущениями, это работает как сдерживающий фактор. Во-вторых, Минфин будет иметь своих представителей в конкурсной комиссии. В-третьих, Минфин готов повышать зарплаты в ГФС при условии, что конкурсы привлекут в систему людей, настроенных на реформы.

– Какой уровень средних зарплат в ГФС вы считаете адекватным?

Драганчук: Это политизированный вопрос. Если мы объявим, что средняя зарплата будет 10 000 грн, то скажут, что в Вооруженных силах Украины только 7 000 грн и что это несправедливо. Поэтому базовая зарплата может быть и не самой высокой, но будет система бонусов для поощрения эффективных сотрудников.

Бугримова: Зарплата будет зависеть от функционала сотрудника. Допустим, обычные сервисные функции – это один уровень. А если сотрудник выполняет функцию налогового аудита, то это уже другой уровень. Его уровень дохода должен быть сопоставим с доходом тех людей, которые занимаются налоговым планированием в коммерческих предприятиях. В моем понимании такой человек меньше 10 000 грн зарабатывать не может.

– Повышение зарплат связано с сокращениями персонала в ГФС?

Бугримова: В прошлом году существенное сокращение уже было, поэтому сегодня такая задача не является первоочередной. Другое дело, что концепция реформирования ГФС предусматривает создание новой внутренней структуры. Функции территориальных подразделений ГФС будут централизованы, количество юрлиц в налоговом блоке уменьшится, это приведет к сокращению административного персонала. Если раньше у каждого юрлица был свой юрист, бухгалтер, кадровик, то сейчас потребности в стольких людях не будет.

Драганчук: На таможне точно не будет сокращения оперативного персонала, его, наоборот, нужно увеличить. В других странах количество оперативных сотрудников, занимающихся таможенными формальностями, больше. Поэтому даже если административный персонал сократится, то число оперативников вырастет.

– Как изменится структура таможни и что это даст на практике?

Драганчук: Сейчас таможня – это 27 юрлиц: 26 областных + энергетическая таможня. Контроль за областными подразделениями со стороны центра минимальный, поэтому и разная практика применения таможенных правил. Почему в свое время из Одессы в Киев везли растаможивать определенные группы товаров? Из-за недостаточного контроля в центральном аппарате.

Новая структура – это одно юрлицо. На областном уровне будет представительство центральной таможни, состоящее из структурных подразделений департаментов центральной таможни. Как это минимизирует риски? Будет единый центр мониторинга и контроля, в том числе по таким вопросам, как классификация товаров и определение таможенной стоимости. Фактически решения будут приниматься на уровне таможенного поста с учетом системы помощи и контроля на уровне области и на центральном уровне. С инспектором договориться станет сложнее, так как на областном уровне его уже никто не защитит.

“Договорняки” сейчас идут на областном уровне. Таможенного инспектора в случае чего покрывает руководитель областной таможни и местные силовые органы. Мы считаем, что когда начальник таможенного поста будет напрямую подчиняться Киеву, организовывать такие схемы станет намного сложнее.

– А сейчас в центре разве не видят занижения таможенной стоимости?

Драганчук: 80% работы, которая ведется в центре, – это корреспонденция, разработка нормативных актов, общение с иностранными представителями. Только 20% времени уходит на контроль таможен. Из-за того что внимания профильным таможенным функциям уделяется недостаточно, и возникает такая ситуация.

После создания одного юрлица будет один руководитель. От того, какими принципами руководствуется этот человек, будет зависеть общий успех реформы. И тут тоже возможны риски. Но мне кажется, что легче проконтролировать один конкурс на главу таможни, чем десятки конкурсов на руководителей областных таможен, которые должны быть согласованы с губернаторами. В данном случае система должна меняться сверху вниз, а не снизу вверх.

– В прошлом году ГФС с помпой презентовала проект единого окна на таможне. Заработал ли он на практике?

Драганчук: Эффект есть. Сейчас в среднем по Украине 20% деклараций идут через единое окно. Вы подаете документы для разных видов контроля в сканированном виде через таможенную IT-систему, и такие документы видны соответствующим контролирующим органам для осуществления контроля. Сейчас мы приступили ко второму этапу внедрения единого окна. Разрабатываются шаблонные документы в электронном виде, чтобы не было необходимости их сканировать. Это непростой процесс, но в результате система серьезно упростит работу предпринимателей.

Я считаю, что единое окно – прекрасная инициатива. Другой вопрос, как она имплементируется в регионах. Если возьмем Херсонскую область, то там в марте 62% деклараций прошло через единое окно, а в Киеве только 1,8%. Почему так? Возможно, есть проблемы в сотрудничестве киевской таможни с другими контролирующими органами, возможно, в Киеве нечестному бизнесу выгоднее на месте вопросы решать “бумажным” путем. Ведь если у тебя нет какого-то разрешения или сертификата на продукцию, то это легче скрыть, если не подавать документы в единое окно.

– И напоследок: какие коррупционные схемы сейчас представляют наибольший риск в ГФС?

Драганчук: На таможне это однозначно манипуляции с таможенной стоимостью. Отдельно нужно выделить деятельность правоохранительных органов, которые часто беспричинно тормозят разные группы товаров. А предприятия потом теряют сотни миллионов гривен, как это было в ситуации со сжиженным газом.

Бугримова: В налоговом блоке раньше это, конечно, было возмещение НДС. И то, какое сопротивление оказывали нашим инициативам, показывает количество затронутых интересов. Сейчас эта проблема решается. Точно так же взята под контроль проблема с налоговыми рассрочками. Теперь на них требуется разрешение Минфина.

На сегодняшний день главная угроза – это, скорее всего, налоговый аудит и доначисления. Налоговая система работает так, что если аудит произвел необоснованные начисления, то дальше их сложно отменить. Начальник всегда думает так: если я сейчас отменю доначисление, завтра ко мне придет прокуратура и скажет, что я нанес ущерб государству.

Олег Сорочан